PravoinWeb

Здесь есть по меньшей мере две весьма острых проблемных ситуации.

Объективными корнями или, точнее, объективно-субъективными корнями неудовлетворительного состояния криминологического дискурса являются реальные трудности доступа к криминологически значимой эмпирической информации и еще большие трудности перевода ее в ранг научного знания, способного порождать новую, регулятивную информацию и быть критерием ее оценки. В результате анализ материалов правоохранительных органов вынужденно заменяется, и это в лучшем случае, анализом уголовной статистики и проведением многочисленных опросов граждан. Опрошенные лица передают, как правило, свое ранее сформированное прессой эмоциональное отношение к коррупции, к воровству во власти и иным подобным явлениям. Это отношение нередко подается как эмпирические данные о реальном состоянии того или иного элемента преступности. Таким образом, что широко известно, трудно формировать прогностическую информацию, которая только и необходима для управленческих решений в форме закона или в любой иной форме. Проблема эта не только российская. Сейчас можно утверждать, что ознакомление с работами по криминологии, во всяком случае, издаваемыми в европейских странах, не дает существенной прибавки криминологической информации, хотя бы пригодной для того, чтобы подвергнуть проводимую уголовную политику критическому анализу.

Чисто субъективными корнями можно считать установки на искажение информации. Такие вещи характерны, по мнению, например, патриарха американской экономической науки Д. Гелбрайта, и для экономического дискурса, тесно связанного с анализом преступности в крупных корпорациях <1>. Искажения информации чаще всего состоят либо в преувеличении значения тех или иных факторов преступности или опасности самой преступности, либо в преувеличении успехов борьбы с ней. Но, разумеется, здесь возможны и иные информационные деформации, относящиеся к личности преступников и пр.

--------------------------------

<1> Galbraith J.K. Die Okonomie des unschuldigen Betrugs. Munchen: Siedler Verlag, 2004 (Экономия невиновного обмана. Мюнхен: Зидлер, 2004).

Цели искажения информации могут быть, в частности политическими, когда, например, преувеличение угрозы преступности заставляет смириться с ограничениями прав граждан; организационными, поскольку очень часто возникает стремление к получению дополнительных финансовых, кадровых и иных ресурсов. Они могут состоять в стремлении "сбыть", "внедрить", опубликовать информацию, придав ей элементы сенсационности, желая заинтересовать адресата, довольно эффективно сосредоточивая внимание на разворовывании, произволе начальства и пр.

Это очень общие и нуждающиеся в обосновании оценки, хотя они, повторим, основываются на реальном анализе информационных процессов. Но так или иначе состояние информации должно стать предметом дискурса о преступности и быть осознано его участниками. Здесь выдвигается подлежащее проверке предположение о том, что в значительной своей части информация о преступности является деформированной, надежными критериями ее проверки криминология не располагает либо не пользуется и такое состояние информации о преступности приводит к принятию многочисленных неверных решений, нередко блокирующих социально-экономическое развитие в обществе.