PravoinWeb

Четвертое. Вероятно, недостаточна ориентация теории уголовно-правовой причинности на потребности практики. Между тем в литературе высказываются суждения, противопоставляющие потребности практики фактам и логике <1>.

--------------------------------

<1> См.: Малинин В.Б., Парфенов А.Ф. Указ. соч. С. 107.

Изменения уголовно-значимого поведения. Кажется доказанным, что преступность меняется в своем поведенческом выражении и контексте. Это относится к преступлениям против общественной безопасности, преступлениям в сфере экономической деятельности, экологическим преступлениям, протяженным во времени и пространстве, связанным с весьма сложными структурно общественно опасными последствиями, и пр. Общая тенденция состоит в усложнении связей между деянием и его предполагаемыми последствиями, в объективном уменьшении возможностей контроля собственного и чужого поведения.

При массовом выпуске продукции ее общественно опасные последствия отделены от производства во времени и пространстве. Усложняются социальные процессы, иными становятся технологии производства, оказания услуг и управления, вынужденно меняется механизм принятия решений самого различного рода. Все эти изменения являются супранациональными, характерны не только для нашей страны.

Технологические и иные катастрофы повсеместно становятся едва ли не привычными. В 2005 г. падение крыши сооружения, предназначенного для массового пользования, - Аквапарка - произошло в Москве. Этот факт вначале привычно связали с индивидуальными ошибками, типичными для России. Но зимой 2005 - 2006 гг. серия катастроф такого рода произошла в Баварии, Чехии, Польше, Австрии. Тогда выдвинули предположение, что прежде всего публичные здания имеют высокую долю сложных, подверженных риску конструкций <1>. Но и это предположение не позволяет ответить, кто во всем этом виноват, пока не может никто ответить на, возможно, еще более сложный вопрос: как этого избежать?

--------------------------------

<1> Die Welt. 2006. 11. Februar.

Изменения в сфере уголовно-правового регулирования. Уголовное право вынуждено отвечать на многочисленные новые вопросы, связанные с процессами порождения общественно опасных последствий. Под влиянием происходящих процессов расширяется круг уголовно-правовых запретов. Усиливается использование составов поставления в опасность. Ответственность все чаще переносится в "предполье" причиняющего вред деяния. Круг связей, подлежащих уголовно-правовой оценке, очевидно расширяется с введением таких конструкций, как преступление "сопряженное" (ч. 2 ст. 105 УК РФ), "повлекшее" (ч. 4 ст. 111 УК РФ), "сопряжено с извлечением дохода" (ст. ст. 171, 172 УК РФ) и других, указывающих на соотношение деяния и последствий. Во многих случаях законодатель связывает формальные составы с достижением фактических результатов и, напротив, превращает материальные составы по существу в формальные, крайне размыто определяя общественно опасные последствия.

Следовательно, вопросы уголовно-правовой причинности необходимо решать в новых условиях, на основе меняющихся уголовно-правовых предписаний и развивающейся уголовно-правовой доктрины. Поскольку это так, целесообразно попробовать подойти к проблематике уголовно-правовой причинности либо с иных позиций, либо несколько иным, чем в господствующем мнении, образом расставив акценты.

Исходные положения анализа уголовно-правовой причинности. Они так или иначе, в той или иной форме обсуждались в уголовно-правовой литературе, подвергаясь критике либо получая определенную поддержку. Здесь подчеркивается не новизна тезисов, а их значение как аргументов для последующих рассуждений.

Признание специфики уголовно-правовой причинности. Она определяется предметно и юридически характером поведения и значением его оценки. Поэтому принимается, что уголовно-правовая причинность представляет собой специфический, сложный социально-правовой феномен, и уголовно-правовая наука, как подчеркивалось некоторыми авторами ранее, должна разработать особое, свое учение об этом феномене, отличное от философского, естественнонаучного, психологического и т.п. учений. Вывод о наличии либо отсутствии причинной связи между действиями (бездействием) субъекта должен обязательно основываться на уголовном законе и уголовно-правовой доктрине и обосновываться их аргументами. Философские взгляды на причинность не могут быть основанием признания лица уголовно ответственным, а их использование чаще всего представляет собой ложный редукционизм, основанный на игнорировании сложности естественных и социальных явлений и преувеличении нормативной значимости философских суждений.

К тому же, что широко известно, отнюдь не все авторы философских работ вообще признают существование причинности в традиционном ее понимании.

Утверждение о необходимости разграничения предметного анализа и уголовно-правовой оценки причинности. Оно означает в дальнейшем, что предметная сторона причинности представляет собой реальный ход событий во внешнем мире и не устанавливается уголовно-правовыми средствами, но лишь оценивается с позиций уголовного закона. Это допущение, по-видимому, рассматривается как несомненное в уголовно-процессуальной литературе, во всяком случае, применительно к различным формам использования специальных знаний. Оно должно быть без абсолютизации принято во внимание в процессе уголовно-правового исследования и квалификации причинности, не абсолютизируясь. Возможно, что действия, которые имеют одинаковое предметное содержание, даже в сходном контексте будут получать внешне одинаковое предметное описание, но различную уголовно-правовую оценку.