PravoinWeb

Можно полагать, что послание, содержащееся в уголовном законе и направленное на укрепление идеи социальной справедливости, содержит в себе указание на: а) легитимность запрета, его конституционность; б) действительность согласия общества с запретом; в) исполнимость запрета и пр.

В то же время практика показывает, что посыл (сигнал) уголовного права часто бывает деформированным, разрушая, а не укрепляя ощущение социальной справедливости. Примерами являются постоянные жалобы в научной литературе, в СМИ на недостаточность наказания, ошибки законодателя и пр.

Именно поэтому актуальна разработка теории восстановления социальной справедливости в уголовном праве. С помощью психологов это позволит установить, что имеет больший эффект: традиционно понятая неотвратимость наказания или иные средства символического воздействия, превращающие его порой в запоминающееся и мотивационно значимое событие. Должна решаться важная проблема различия символики, действующей позитивно и негативно <1>.

--------------------------------

<1> Здесь налицо сложная, хотя и решаемая проблема: любой специалист вправе критиковать уголовный закон, но на основе некоторых принятых правил научного обсуждения. Нередко же публикуются оценки уголовного закона и предложения, обсуждавшиеся в процессе его принятия, отвергнутые и часто просто бестолковые, что особенно характерно при обсуждении так называемых экономических преступлений. Но авторы свои тезисы аргументируют утверждениями такого рода: "Был создан режим наибольшего благоприятствования для мошенников-профессионалов", "Законодатель проигнорировал эти соображения" и пр. Так создается миф о заговоре, причем чаще всего бесталанными специалистами.

Третьим направлением можно считать аргументацию поведения, о чем много писали, и тем самым укрепление идеи эффективного правосудия и соответственно эффективного государства, о чем писали меньше. В этом направлении посылами собственно уголовного закона можно считать: стабильность текста, обоснованность необходимых изменений, опять-таки исполнимость и связанную с этим речевую и поведенческую дисциплину представителей публичной власти.

Таким образом, создается определенная атмосфера уверенности граждан, снижаются уголовно-правовые риски, менее реальной становится пословица "от тюрьмы и сумы не зарекайся", государство становится надежным партнером или, если угодно, слугой общества. При этом действительно возникают вопросы, вроде бы очевидные, но игнорируемые. Выделим их для начала:

- проблема адресатов, которые уже не составляют единого общества, а представляют собой группы влияния, центры власти, носителей определенных интересов и пр.; все они неодинаково воспринимают уголовное право, примером чего являются споры о смертной казни, ответственности за экологические преступления и пр.;

- проблема субъектов, которые должны пользоваться общественным доверием, а не тратить институциональный авторитет. Доверие (как и в случае с банковской системой) может быть достигнуто с трудом и не скоро. Но для начала нужно хотя бы отрегулировать речевые процессы работников правоохраны, установив, как это делается во многих странах, профессиональный запрет на выступления, введя процессуальный порядок передачи в прессу информации по уголовным делам (возможно вынесение соответствующего постановления и пр.), особенно оценочной, но главные вопросы здесь, конечно, глубже;

- проблема оптимизации приемов символического воздействия: следует попытаться измерить вред, причиненный жесткими заявлениями, так называемыми масками-шоу, когда скрывались лица, ни для кого, в отличие от следователя, не интересные, и когда восстановление социальной справедливости подменялось демонстрацией мускулов, а иногда и ненужной жестокостью.

Оптимизация символической составляющей уголовного права. Укажем здесь лишь на некоторые проблемные ситуации, не касаясь организационных и правовых аспектов их разрешения.