PravoinWeb

В 2005 г. решением арбитражного суда по иску федерального органа власти акт о передаче земельного участка был признан незаконным, поскольку учреждение не имело права на отчуждение земельного участка в частную собственность.

После этого федеральный орган власти заявил виндикационный иск к владельцам об изъятии земельных участков.

Сразу можно сказать, что раздел участка - это способ прекращения юридического существования вещи, что влечет утрату права собственности и тем самым - утрату возможности виндицировать вещь <1>.

<1> Подробнее см.: Скловский К. И. О понятии раздела вещи (земельного участка) // Хозяйство и право. 2006. N 1.

Но в данном деле интересно следующее обстоятельство.

Вполне очевидно, что ответчики, купившие земельные участки не у бывшего собственника и даже не у тех, кто получил землю от бывшего собственника, защищены возражением о доброй совести. Ведь права на участки значились за продавцами по данным ЕГРП, и мерами разумной осмотрительности было никак невозможно установить, что имелся порочный акт о передаче земли для последующего отчуждения частным лицам.

Понимая это, истец сослался на суждение, содержащееся в арбитражном решении, в котором говорилось о том, что учреждение ОК "Сосны" не имело права на отчуждение земельного участка, находившегося в федеральной собственности и не подлежащего приватизации. Тем самым, утверждал истец, преюдициально установлен факт того, что владение утрачено помимо воли собственника.

Обсудим этот аргумент.

Во-первых, никакое суждение о праве, в том числе об отсутствии права, не может считаться утверждением о факте и, следовательно, находится за рамками доказывания. Соответственно, к таким суждениям неприменимы нормы об освобождении от доказывания, как, впрочем, и нормы о возложении бремени доказывания. (Попутно вспомним, что добрая совесть хотя и не факт, но фактическое обстоятельство, одна из характеристик, сторона недействительной сделки (как вина - сторона деликта) и является предметом доказывания, подпадает под нормы о доказывании.) Непосредственный вывод из этого - любое суждение о правах и обязанностях, содержащееся в судебном акте, не может освобождать суд и стороны от необходимости обоснования (а доказывание - только часть обоснования) прав и обязанностей тех же лиц в другом споре, хотя бы и связанном с первым. Впрочем, вывод суда, содержащийся в резолютивной части решения, вступившего в законную силу, обязателен для всех и, в частности, исключает иное решение об уже определенных правах и обязанностях в том же правоотношении (на этом основании и не допускается спор о том же предмете при том же основании).

Во-вторых, истец смешивает здесь два существенных обстоятельства.

Закон предусматривает только один случай, когда имущество может быть изъято от добросовестного приобретателя: если оно похищено у собственника или лица, которому было передано во владение, утрачено ими либо выбыло из их владения иным образом помимо их воли. Очень важно, что закон указывает на собственника, а также на лицо, которое получило владение от собственника (т.е. законного владельца), четко противопоставляя их. Дело в том, что если права на имущество могут быть так или иначе распределены между несколькими лицами (у одного - право собственности, у другого -оперативного управления, у третьего - обязательственные права, скажем, аренды), то владение никогда не распределяется между несколькими владельцами, что отмечал еще Павел <1>. Владение только у одного <2>. Это и отражено в правиле ст. 302 ГК, где говорится об обстоятельствах утраты владения. Именно в этом смысл противопоставления: собственник или владелец. И то, что мы нередко не обращаем на это внимания, объясняется только тем, что обычно сам собственник и осуществляет владение. Но вот тогда, когда собственность имеется у одного лица (органа), а владение без распорядительных прав находится у другого, это противопоставление выходит на первый план. Между тем так всегда бывает с публичным имуществом, да и частное имущество, как только передается собственником иным лицам, также оказывается в том же состоянии.