PravoinWeb

При этом приводится практика Европейского суда. Речь идет об указании в ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 20 марта 1952 г.: "Понятие имущества в этой статье . имеет автономное значение, которое не ограничивается собственностью на физические вещи. Оно является независимым от формальной классификации в национальном праве: некоторые другие права и интересы, составляющие активы, могут рассматриваться как право собственности и, таким образом, как "имущество" в целях данного Положения" (Там же. С. 32 - 33).

<2> Груздев В.В. Институт вещных прав и концепция "право на имущественное право". С. 35.

В. В. Байбак, в свою очередь, подверг развернутой критике отдельные взгляды противников рассматриваемой конструкции и среди них то, что будто бы "признание прав объектами субъективных прав приводит к недопустимому выводу о том, что правоотношение является юридическим фактом"; "защита права требования от посторонних посягательств есть защита правоспособности кредитора"; "объектами права являются те или иные блага, способные удовлетворять потребности людей, а права к их числу не относятся"; "допущение такой конструкции привело бы к бесконечному ряду "право на право" <1>.

<1> Байбак В. В. Обязательственное требование как объект гражданского оборота. М.: Статут, 1981. С. 19 и след.

§ 4. Вещные и обязательственные договоры

Независимо от того, служит ли предметом договора вещь или право, их передача может выражать исполнение возникшего из договора обязательства. Отмеченное имеет значение, однако, не для всех договоров. Определенное место в системе договоров занимают те из них, которые самим фактом своего заключения непосредственно порождают у контрагента вещное право, прежде всего право собственности. В соответствующих случаях передача вещи происходит уже на стадии возникновения договора, а не его исполнения. Речь идет о так называемых вещных договорах -договорах, объектом которых служат не действия обязанного лица, а непосредственно соответствующие вещи, как вообще свойственно правоотношениям вещным.

Как отмечает В. В. Грачев, конструкция вещного договора использовалась и разрабатывалась классиками русской дореволюционной цивилистики. В известной работе

И.Н. Трепицына, посвященной этому договору, отмечалось: " .Понятие вещного договора имеет точно такое же право на всеобщее признание, каким пользуется понятие обязательственного договора" <1>. Поэтому речь может идти не о введении этой конструкции в научный обиход, а о ее возрождении в отечественной науке гражданского права <2>.

<1> Трепицын И.Н. Переход права собственности на движимое имущество посредством передачи и соглашения. Одесса, 1903. С. 158.

<2> Грачев В.В. Правовая природа традиции // Сборник статей "К 50-летию Е.А. Крашенинникова". Ярославль, 2006. С. 31.

Вещный договор по своему характеру имеет определенное сходство с реальными договорами. Именно таким договорам присуще отсутствие разрыва во времени между заключением договора и передачей на его основе вещного права. Рожденное из вещного договора право в отличие от прав, возникающих из обязательственных договоров, имеет своим непосредственным предметом вещь. И как таковое это право является с самого начала не относительным, а абсолютным <1>.

<1> Несомненный интерес в этой связи представляли соображения, высказанные по поводу особенностей такого рода договоров Г.Ф. Шершеневичем: "В громадном большинстве случаев договор направлен к установлению обязательственного отношения, так что договор и обязательство чаще всего находятся в связи как причина и следствие. Однако область договора выходит за пределы обязательственных отношений, как в свою очередь и обязательства могут иметь в своем основании не договор, а другой юридический факт, правонарушение, неосновательное обогащение. Договор лежит в основании брака, которым создаются права личной власти, в основании передачи вещи, которою создается вещное право (вещный договор), - такой договор обязательственного отношения не создает" (Шершеневич Г.Ф. Учебник гражданского права. Т. 2. М.: Статут, 2005. С. 69).

Возможность использования конструкции вещного договора связывается обычно в первую очередь с особенностями договора дарения.

Следует отметить, что до сих пор все еще продолжается и ведущаяся на протяжении многих лет дискуссия о природе этого последнего договора. Так, в свое время К.П. Победоносцев усматривал смысл дарения в перенесении в большинстве случаев права собственности одним лицом на другое одновременно с моментом достижения согласия сторонами <1>. Фактически эту же позицию разделял Г.Ф. Шершеневич, полагавший, что "даже в дарении, направленном на перенесение права собственности, момент перехода последнего не всегда совпадает с моментом соглашения, и тогда между дарителем и одаряемым устанавливается обязательственное отношение" <2>. Таким образом, оба автора подводили, хотя прямо этого не утверждая, к выводу: в последнем случае договор дарения представляет собой обычный обязательственный договор.