PravoinWeb

В первом из названных случаев намерения истца направлены на подтверждение правовой принадлежности имущества или установление субъективного права на вещь. Действующее законодательство в единичных ситуациях придает решению суда о признании права собственности на имущество правоустанавливающий характер применительно к нормам ст. 8 ГК РФ об основаниях возникновения гражданских прав. Например, признание права на самовольную постройку (ст. 222 ГК РФ), признание права муниципальной собственности на бесхозяйную недвижимую вещь (ст. 225 ГК РФ).

Во всех остальных случаях решение суда о признании права собственности на имущество не может быть квалифицировано в качестве основания возникновения субъективного материального права так, как его понимает законодатель в ст. 8 ГК РФ. Этот вопрос представляется наиболее сложным для субъектов имущественного оборота, когда они становятся участниками соответствующего судебного спора. Причина кроется в том традиционном (для рядового обывателя) представлении о судебном решении как о некой константе, которая окончательно определяет права и обязанности участников спора, в данном случае определяет правовой режим принадлежности спорного имущества, называя истца собственником.

На самом деле при рассмотрении иска о признании права собственности (здесь не говорим о самовольной постройке) суд выясняет правомерность приобретения истцом права собственности на имущество. Правомерным будет приобретение по основаниям, установленным законом (гл. 14 ГК РФ). Очевидно то, что обстоятельства приобретения истцом имущества в собственность имели место до судебного спора. Следовательно, суд только проверит эти обстоятельства на соответствие закону, а также установит необоснованность притязания ответчика на имущество. Таким образом, судебное решение об удовлетворении иска подтвердит правовое положение истца по отношению к имуществу, которое возникло до обращения в суд.

Немалую сложность по делам о признании права собственности на имущество создает сам истец, когда при обосновании правомерности приобретения имущества ссылается на добросовестность. Проблема заключается в том, что в действующем ГК РФ понятие добросовестность используется в значениях, разных по объему и юридической ценности. В п. 2 ст. 6 ГК РФ добросовестность предстает как общее мерило поведения субъектов гражданских правоотношений. В ст. 10 ГК РФ добросовестность определена как один из пределов осуществления гражданских прав, т.е. своеобразная граница для участников гражданского оборота, выход за которую может послужить мотивом к отказу в защите гражданских прав в судебном порядке.

Понятие "добросовестность" законодатель использует в сложном юридическом составе, на основании которого возникает право собственности у лица, владеющего имуществом по давности (ст. 234 ГК РФ). Здесь добросовестность проявляется как известное правило поведения и в период давностного владения по своей юридической квалификации ближе к пониманию, которое заложено в ст. 6 ГК РФ, нежели представление о добросовестности как неосведомленности о каких-либо фактах.

Наконец, добросовестность в правилах о виндикации (ст. 302 ГК РФ) представляет собой неосведомленность приобретателя о неуправомоченности отчуждателя. Здесь добросовестность определена в качестве презумпции, т.е. предположения (допущения), которое при судебном разбирательстве будет подтверждено либо опровергнуто.

Какой смысл вкладывает истец по иску о признании права собственности, заявляя о добросовестности приобретения имущества?

Если имущество приобретено от лица, которому отчуждаемое имущество принадлежало на праве собственности, на основании соответствующей закону гражданско-правовой сделки, полностью исполненной контрагентами, то ссылка на добросовестность теряет юридическую ценность, так как приобретение в собственность имущества от собственника является элементарным соблюдением общих положений о праве собственности (ст. 209 ГК РФ) и оснований приобретения права собственности (ст. 218 ГК РФ).

Вряд ли в подобной ситуации истец будет определять свою добросовестность в качестве предела осуществления гражданских прав, рискуя получить отказ в иске по данному мотиву. Тем более что не так уж часто законодатель напрямую обусловливает защиту гражданских прав с добросовестностью участников оборота при реализации ими своих гражданских прав. Некоторые из этих случаев детально исследованы К.И. Скловским <1>.