PravoinWeb

Этот критерий лишь кажется абстрактным. В трансформирующемся обществе и характерных для него условиях он обеспечивает выполнение уголовным правом действующих социальных задач и нейтральность уголовного права в том значении и в том смысле, в котором нейтральной и внегрупповой является Конституция РФ.

Во всяком случае, признание этого критерия противостоит попыткам объявить государство, экономику, государственный аппарат криминальными. Уголовное право в его традиционной, государственно-правовой форме прекращает свое существование. Другое дело, что такие оценки теоретически бессмысленны и социально грубо несправедливы. Их корни скорее в интеллектуальном и психологическом кризисе отдельных, слишком долго певших иные песни, авторов. Вместе с тем отдельные конституционные институты, нормы, установления могут нарушаться чаще других.

Второе. Задачи УК РФ (ч. 1 ст. 2 УК РФ) направлены на охрану благ, которые обладают по Конституции РФ высшим приоритетом, и при этом они получают правовую форму, обеспечивающую их исполнимость. Однако соблюдение Конституции переходит из сферы должного в сферу сущего, и здесь возможны в самом обобщенном виде два варианта:

- конституционное согласие отсутствует, и нарушения носят либо открытый системный характер, либо антисистемный по умолчанию;

- конституционное согласие есть, а нарушение конституционных норм сопровождает социальное развитие, является его преодолеваемым "рабочим" моментом.

Тогда соответственно либо уголовное право инструментализируется политически и перестает быть правом, превращаясь в "псевдолегальное" оружие сохранения групп господства, либо оно в целом выполняет свои функции и обращается против "черных овец", действительно преступников, ступивших через порог законности, но нуждается в постоянном совершенствовании, что, в сущности, нормально.

Тем не менее состояние конституционного порядка выступает как высшая предпосылка функционирования и целесообразной эффективности уголовного права, если угодно, как высшее выражение социальной профилактики.

Здесь есть еще одна сторона дела. Она отражает реальное состояние конституционной практики и юридической, а также фактической легитимности применения уголовного права публичной властью. Выступая основанием уголовного права, Конституция формулирует и условия его реализации, с одной стороны, самим государством, а с другой - гражданами, субъектами права в целом. Это важнейшее направление ее функционирования. Не вдаваясь в рассуждения об общественном договоре, естественном праве, отметим, что Конституция РФ все же в целом основана на начале распределительной справедливости либо стремится к нему. Я плачу налоги, воздерживаюсь от приставания к женщинам, выполняю прочие правила - государство обеспечивает меня определенным набором услуг, защищает от вмешательства в мою частную жизнь и других угроз. Здесь возникают проблемы солидарности общества, взаимопомощи, но они рассматриваются именно внутри общества, с его, а не государства, позиций.

Если это так, то нарушение публичной властью своих обязанностей, прежде всего в сфере, соотносимой с уголовным законом, подрывает право на привлечение граждан к уголовной ответственности. Это нуждается в специальном анализе, но можно попытаться теоретически осмыслить необходимость введения институтов: а) утраты права на уголовное преследование при наличии его оснований (это не сенсация, а всего лишь расширение института давности и пр.); б) уголовно-правового шантажа. Но пока легитимность уголовного права под сомнение не поставлена.

Юридическое воздействие Конституции. Ее механизм реализуется как минимум на основе ряда групп норм, имеющих различное содержание и значение, еще подлежащие установлению. Одна из них - определение и применение смыслов конституционных норм, их толкование. Официально и процедурно этот вопрос решает Конституционный Суд. Однако ни Конституционный, ни какой-либо иной суд не могут все истолковать сами. Конституционные тексты нуждаются в толковании, судьи - в результатах толкования, а применение конституционных норм к уголовному закону связано с использованием сложной техники субсумпции или квалификации, но уже не деяния, а правовой нормы.

В немецкой уголовно-правовой литературе высказываются сомнения в том, что при определении конституционности уголовного законодательства применяются именно "нормы Основного Закона, а не "сверхпозитивистские" представления о добре и зле в праве" <1>. Эта позиция не является господствующей, но с учетом обширной практики Конституционного суда ФРГ в данной сфере она все же должна быть замечена. При этом возникает вторая проблема, вызвавшая упомянутые сомнения, - политизация конституционных предписаний. Профессор Вольфганг Науке приводит ряд примеров: признание конституционности мер исправления и безопасности; вынесение приговоров против судей бывшей ГДР и пр. <2>.