PravoinWeb

Ранее право на жилплощадь более осторожно квалифицировалось как правовой институт "с преобладанием вещно-правовых элементов", но при наличии и очень важных административно-правовых элементов регулирования (см.: Аскназий С.И. Основные вопросы теории социалистического гражданского права. С. 612 - 614), что, во всяком случае, отличало его от традиционных вещных прав.

Хотя попытка подкрепить таким образом юридическую прочность прав нанимателя государственного жилья во многом и опиралась на традиционные признаки вещных прав, но противоречила как общепринятым тогда подходам, отвергавшим саму категорию вещных прав, так и существу дела, ибо объявляла объектом вещного права (вещью) квартиру, являющуюся составной частью жилого дома. Кроме того, в тогдашнем жилищном найме преобладал административно-правовой элемент, определявший его существо как способа государственного распределения дефицитных материальных благ, а не частноправовой формы товарообмена. Вместе с тем нельзя не отметить стремления к возрождению категории вещных прав в тогдашнем правопорядке.

Права нанимателей жилья по договорам найма специализированного жилого помещения и коммерческого найма жилья не имеют никаких вещно-правовых черт (за исключением сохранения отношений коммерческого найма при смене собственника жилья, предусмотренного ст. 675 ГК и свойственного в нашем праве договорам арендного типа - п. 1 ст. 617 ГК). Права нанимателей жилья по договорам социального найма можно считать вещными точно в той же мере, в какой к вещным относятся права хозяйственного ведения и оперативного управления, ибо названный договор в действительности является не обычным гражданско-правовым договором, а особой формой распределения государством дефицитного государственного или муниципального имущества (жилья) среди малоимущих граждан. Что касается членов жилищных кооперативов, то их пользование кооперативным жильем основано на их членстве в соответствующем кооперативе (п. 3 ст. 124 ЖК), т.е. является разновидностью корпоративных, а не вещных или обязательственных гражданских правоотношений.

Очевидно, что современный отечественный законодатель в отсутствие четких и общепризнанных доктринальных положений о вещном праве в ряде случаев избегает прямой легальной квалификации тех или иных имущественных прав, оставляя ее доктрине и правоприменительной практике. Такая неудовлетворительная ситуация отчасти смягчается тем, что названная квалификация с точки зрения действующего российского правопорядка, по существу, не влечет за собой каких-либо ясных юридических (гражданско-правовых) последствий. Вместе с тем данное положение вряд ли можно считать большим достоинством; скорее, напротив, оно говорит о недостатках законодательного развития, которые могут и должны быть устранены в будущем.

Отдельного рассмотрения заслуживает право самостоятельного распоряжения доходами, признанное п. 2 ст. 298 ГК за учреждением - юридическим лицом, не являющимся собственником "своего" имущества. Данная формулировка закона породила в литературе дискуссию о том, является ли названное право самостоятельным вещным правом или представляет собой лишь разновидность других вещных прав -хозяйственного ведения или оперативного управления <1>.

<1> Первую из названных позиций в литературе выдвинул Ю.К. Толстой (Гражданское право. Ч. 1: Учебник / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. СПб., 1996. С. 288, 357), а вторую - автор настоящих строк (Комментарий части первой Гражданского кодекса Российской Федерации для предпринимателей. М., 1995. С. 266 - 267). Затем они были растиражированы в многочисленных диссертациях уже в виде предложений их авторов и фактически утратили свое первоначальное авторство.

Право учреждения, осуществляющего с согласия своего собственника-учредителя предпринимательскую деятельность, " на самостоятельное распоряжение доходами от такой деятельности и имуществом, приобретенным за счет этих доходов", впервые в такой формулировке появилось в п. 4 ст. 5 Закона от 24 декабря 1990 г. N 443-1 "О собственности в РСФСР" и первоначально действительно рассматривалось как особое вещное право <1>. Впоследствии п. 2 ст. 48 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. прямо квалифицировал его как "право полного хозяйственного ведения", однако в п. 2 ст. 298 ГК прямая квалификация данного права отпала. При этом норма о рассматриваемом праве была помещена в гл. 19 ГК, озаглавленную "Право хозяйственного ведения, право оперативного управления". С учетом этого (а также отсутствия упоминания о данном праве в п. 1 ст. 216 ГК) можно сделать вывод о том, что законодатель мог иметь в виду квалификацию рассматриваемого права по модели одного из двух прямо признанных им вещных прав.