PravoinWeb

Следует отметить непоследовательность отечественного законодательства в легальном признании тех или иных вещных прав. Так, права пожизненного наследуемого владения и постоянного (бессрочного) пользования земельными участками, признанные в этом качестве гражданским законодательством (п. 1 ст. 216 ГК), действующее земельное законодательство стремится либо ликвидировать (п. 1 ст. 21 ЗК РФ), либо максимально сузить сферу их действия (п. п. 1 и 2 ст. 20 ЗК), по существу, таким образом оставляя в качестве признанных им ограниченных вещных прав на землю только сервитуты (ст. 23 ЗК). Наряду с этим в нем появилось не имеющее ясной легальной квалификации право ограниченного пользования земельным участком (абз. 3 п. 3 и п. 4 ст. 36 ЗК).

Права пользования жилым помещением, принадлежащие членам семьи его собственника и имевшие бесспорно вещный характер по первоначальной редакции ст. 292 ГК, после введения в действие нового Жилищного кодекса (п. п. 4 и 5 ст. 31) и внесения соответствующих изменений в ст. 292 ГК (редакция от 30 декабря 2004 г.) утратили его. Можно, конечно, говорить о сохранении названных прав для детей собственника жилья, проживающих совместно с ним, поскольку они остаются членами его семьи и не прекращают семейных отношений с собственником даже при расторжении им брака с их родителем <1>. Однако его вещно-правовая природа не следует expressis verbis из названных правил ЖК.

<1> Данное обстоятельство особо подчеркивают разработчики Жилищного кодекса (см.: Гонгало Б.М. Постатейный комментарий к Жилищному кодексу Российской Федерации / Под ред. П.В. Крашенинникова. М., 2005. С. 157), которые, однако, избегают прямой квалификации такого права пользования в качестве вещного. Во всяком случае, оно никак не соответствует предлагавшейся в литературе более обоснованной конструкции жилищного сервитута (см.: Концепция развития гражданского законодательства о недвижимости. С. 35 - 38).

Более того, несмотря на сохранение права пользования жилым помещением за бывшими членами семьи собственника приватизированного жилого помещения, которые в момент приватизации последнего имели равные с собственником права по его использованию (ст. 19 Федерального закона от 29 декабря 2004 г. N 189-ФЗ "О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации"), в случае продажи или иного отчуждения собственником своего жилого помещения данные граждане утрачивают свое право пользования <1>. Таким образом, оно не обладает свойством следования за вещью (или правом собственности на нее), а потому и не может быть отнесено к числу вещных.

Можно полагать, что сказанное относится и к названным выше правам детей собственника.

<1> Гонгало Б.М. Постатейный комментарий к Жилищному кодексу Российской Федерации / Под ред. П.В. Крашенинникова. С. 160.

Также в отличие от гражданского законодательства, прямо признающего вещный характер прав отказополучателя по пользованию соответствующим жилым помещением наследодателя (п. 2 ст. 1137 ГК), жилищный закон лишь подчеркивает срочный характер данного права (п. 1 ст. 33 ЖК), создавая тем самым известные сомнения относительно вещно-правовой природы. Это же относится и к праву пользования жилым помещением получателя ренты в виде пожизненного содержания с иждивением (ст. 34 ЖК), что также известным образом препятствует его квалификации в качестве вещного права.

Думается, что в современных условиях нет оснований говорить и о вещном характере прав нанимателя по договору жилищного найма <1> или прав члена жилищного кооператива по использованию предоставленного ему жилого помещения (до момента полной уплаты паевого взноса).

<1> В качестве вещных эти права впервые было предложено квалифицировать после принятия в 1981 г. Основ жилищного законодательства Союза ССР и союзных республик. См.: Красавчиков О. А. Основы жилищного законодательства: предмет регулирования и юридическая природа // Основы советского жилищного законодательства: Межвуз. сб. научн. работ. Свердловск, 1981. С. 22; Бару М.И., Пушкин А.А., Сибилев М.Н. Понятие и юридическая природа права на жилище. Там же. С. 60.