PravoinWeb

1> Савиньи Ф.К. Обязательственное право: Пер. с нем. СПб., 2004. С. 49.

Итак, право владения не является ни обязательственным, ни вещным. Не может быть, конечно, и их сочетания; ведь в сочетании должны быть черты и того и другого. А мы имеем доказательства отсутствия свойств как права вещного, так и обязательственного. (Кроме того, видна сомнительность самой идеи смешанного вещно-обязательственного права <1>.)

<1> Дело в том, что любое дополнение абсолютного права иными правами, зависимость его от действия (бездействия) иных лиц, кроме субъекта права, означает, что абсолютное право само по себе оказывается недостаточным для пользования вещью. Но тогда оно утрачивает свою абсолютность. Абсолютное право по определению не может дополняться и не может иметь смешанную природу.

Но может ли такое быть, если речь идет определенно об имуществе, ведь владеют вещью? Известно, однако, что не бывает имущественных прав не вещных и не обязательственных.

Дело в том, что владение вовсе не является правом. Владение всецело принадлежит к явлениям материального (фактического) порядка. Владение - это протекающий во времени и в пространстве процесс физического господства над вещью, тогда как право, как явление идеальное, не локализовано в пространстве, лишено качеств процедуры (процесса), т.е. деятельности, и потому не течет, т.е. находится, как и прочие идеальные феномены, вне времени <1> и пространства. Если право собственности на дом, находящийся в Ярославле, существует в Москве, Афинах, Лондоне, как и в любом другом месте, то владение этим домом возможно только в Ярославле.

<1> Я не буду здесь обсуждать соотношение времени как одной из характеристик материи и сроков (юридических фактов). Достаточно сказать, что они не тождественны.

Право осуществляется в действии, но в момент действия оно перестает быть правом и вместо него возникает исполнение (осуществление, реализация права).

Владение - это всегда действие, и оно не может быть идеальным, не может быть правом. Если владение не осуществлено, значит, его нет (тогда как право есть, пока оно не осуществлено). Право владения, стало быть, не может иметь иной смысл, кроме указания на способ осуществления какого-либо права. В этом же смысле посетитель ресторана имеет право вкушения салата, а постоялец гостиницы - право передвижения на лифте. При всей содержательной бедности этих определяемых через осуществление прав, обнаружение которых столь же способно принести лавры открывателю, как и обнаружение права владения, у них все же есть такая интересная общая черта, как способность быть нарушенными любым третьим лицом в процессе (а только процесс здесь везде и обнаруживается - ведь мы находимся в сфере материального) реализации. Точно так же, как любой может нарушать владение, так и любой может грубо вмешаться в процесс употребления салата или мирной элевации с помощью лифта (на случай усталости воображения можно обратиться к широкой гамме соответствующих действий, представленных в фильмах Ч. Чаплина). Здесь обнаруживается тот факт, что уязвимость владения заключается не в особых качествах владения, способных оправдать и все несуразности "права владения", но только в его материальности. А потому любое право, перешедшее в стадию осуществления, материализации, оказывается столь же уязвимым, столь же доступным вторжению третьих лиц. Способность быть нарушенным третьими лицами - это общее свойство всех прав в момент их осуществления. Другое дело, что третьим лицам довольно редко может оказаться интересным мешать, скажем, работе подрядчика или перевозчика. Но вот чужие вещи представляют собой постоянный объект чужого интереса, и только потому нарушения владения являются делом обычным, тогда как осуществление права, реализуемые не в виде владения, нарушаются гораздо реже и потому внимания цивилистов не привлекают.