PravoinWeb

<1> См.: Венедиктов А. В. Гражданско-правовая охрана социалистической собственности в СССР. М.; Л., 1954. С. 100, примеч.

<2> Толстой Ю.К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. С. 101.

<3> См.: Генкин Д.М. Право собственности в СССР. С. 180 - 181.

Как представляется, приведенные выше высказывания лишний раз свидетельствуют о том, что сколько-нибудь серьезное обоснование того, почему владеющий вещью обладатель обязательственного права, т.е. лицо, которое потенциально может потребовать от стороны в обязательстве лишь совершения определенных действий, вправе предъявить к лицу, не участвующему в обязательстве, иск о возврате вещи, отсутствует. Правы В.К. Райхер, Е.А. Суханов, Ю.К. Толстой и другие авторы, которые указывают на стирание в этом случае четких граней между вещными и обязательственными правами.

Сохранение ст. 305 ГК РФ в ее нынешнем виде мало что дает и для судебной практики. Поскольку она возможность конкуренции вещного и договорного иска отрицает, отдавая предпочтение последнему <1>, кредитор обратиться с вещным иском к должнику, пока существуют договорные отношения, не вправе. Что же касается случаев изъятия третьими лицами у состоящего в договорных отношениях владельца самой вещи, то они весьма редки. Если же этот случай все же наступит, потерпевший вправе потребовать от должника в качестве неосновательного обогащения не только определенную сумму, но и, при наличии такой возможности, саму вещь как неосновательное обогащение в натуре (ст. 1102 и ст. 1104 ГК РФ).

<1> Данный подход нашел отражение, например, в п. 23 Постановления Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 г. "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" (Вестник ВАС РФ. 1998. N 10).

Существует еще одно обстоятельство в пользу внесения изменений в ст. 305 ГК РФ. Выше уже отмечалось, что право виндицировать вещь есть не что иное, как одна из форм реализации правомочия следования. Предусмотрев в ГК РФ правомочие следования только для очень узкого круга обладателей обязательственных прав (права аренды, права удержания и др.), законодатель в ст. 305 ГК РФ от этой логики почему-то отступает и наделяет этим правомочием обладателя любого обязательственного права, владеющего вещью.

В итоге есть основания полагать, что ст. 305 ГК РФ нуждается в изменении. Возможность виндицировать выбывшую из владения лица вещь должна быть признана только за обладателями ограниченных вещных прав, но не за всеми так называемыми законными (титульными) владельцами.

В) В. К. Райхер ставит под сомнение существование в качестве признака вещного права его преимущество перед обязательственными правами в случае коллизии с последними. В учении о вещных правах этот признак еще иначе именуют как "старшинство вещных прав над обязательственными". Содержание признака сводится к тому, что при столкновении вещных прав с обязательственными последние должны уступать место первым. В.К. Райхер указывает, в частности, на отступления от этого принципа, которые содержатся в немецком и советском законодательствах <1>.

1> Райхер В.К. Указ. соч. С. 148.

Свои сомнения по поводу существования этого признака, но уже после принятия ГК РФ 1995 г., высказывает и Ю.К. Толстой. В качестве аргумента в защиту своей позиции он ссылается на то, что если первый из законов о несостоятельности (банкротстве) предприятий 1992 г. действительно исключал требования, обеспеченные залогом, из состава конкурсной массы, то ГК РФ, а вслед за ним и последующие законы о банкротстве пошли в этом вопросе по иному пути <1>. "В случае несостоятельности как индивидуального предпринимателя, так и юридического лица требования, обеспеченные залогом, хотя и отнесены к числу привилегированных, подлежат все же удовлетворению в третью очередь . " <2>.

<1> См.: Гражданское право: Учебник. 1-е изд. / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. Ч. 1. С. 286 (автор главы - Ю.К. Толстой).

<2> Там же.

На наш взгляд, пример, приведенный Ю.К. Толстым, является весьма показательным. ГК РФ, Федеральный закон от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" <1> и Федеральный закон от 25 февраля 1999 г. N 40-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" <2> действительно отказались от идеи исключения предмета залога из конкурсной массы и удовлетворения требований кредиторов, обеспеченных залогом, вне всякой очереди. Но означает ли это полный отказ от предоставления преимуществ такого рода требованиям, если сам Ю.К. Толстой именует их привилегированными? Думается, что нет.

<1> СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190. <2> СЗ РФ. 1999. N 9. Ст. 1097.

В основе предоставления залоговым кредиторам этих привилегий как раз и лежит их вещное право залога. Ведь если опираться на общепринятое теперь представление о залоге как только о способе обеспечения исполнения обязательств, ответить на вопрос, почему в процессе банкротства привилегиями пользуются залоговые кредиторы, а кредиторы, прибегнувшие к иным способам обеспечения, их не получают, достаточно сложно. Как справедливо отмечает Е.А. Суханов, " .основное назначение залогового права, в отличие от других ограниченных прав, изначально состояло не в обеспечении доступа к чужому имуществу, а в обеспечении потребности в кредите, возврат которого гарантирован вещью" <1>. При этом феномен права залога заключается не только в праве преимущественного удовлетворения требования кредитора, но и в том, что залог - это ограниченное право на чужую вещь. Не случайно собственник, если иное не предусмотрено договором и не вытекает из существа залога, вправе распоряжаться предметом залога только с согласия залогодержателя (п. 2 ст. 346 ГК РФ).