PravoinWeb

По-видимому, в отличие от сферы частного права в принципе субъектный состав правоустановления здесь этим и ограничивается. Хотя вопрос о диспозитивных нормах в уголовном праве все-таки существует и разрабатывается применительно к так называемому компромиссу, освобождению от уголовной ответственности, частному обвинению и пр. Но, разумеется, наибольший интерес представляют в данном случае судебные решения, вошедшие в законную силу. Рассматриваемые в литературе проблемы прецедента, значения постановлений Пленума Верховного Суда и пр. явно входят в проблему правоустановления, отражая одну из его сторон. Правоустановление осуществляется: а) ретроспективно, когда принятые закон либо судебное решение, могущие изменить, естественно частично, но иногда в болевых точках, существующие правовые институты; б) либо перспективно, когда они требуют принятия нового законодательства или разработки новых правовых позиции либо и так, и так. Правоустановление осуществляется непосредственно или опосредованно, косвенно. Первая ситуация налицо, когда норма или правоприменительное решение прямо формируют новое право. Так, ч. 3 ст. 37 УК РФ, в частности, устанавливает: "Право на необходимую оборону имеют в равной степени все лица независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения". Здесь очевидным образом регламентируется не наличие права как такового, что было бы бессмысленным, но именно новое содержание права. И это прямо определяет правовое положение, скажем, работников милиции. Вторая, более частая, ситуация состоит в том, что правоустановление осуществляется опосредованно, или, иначе говоря, что опосредованное правоустановление присутствует всегда. Опосредующими механизмами оказываются новые нормативные правовые акты, новые правовые позиции. Так, и в российской практике, и в практике иных стран изменения уголовного закона, например, об отмывании денег, уклонении от уплаты налогов, о злоупотреблениях на рынке ценных бумаг и пр. принимают в структуре законов, регламентирующих сферу, институт, но не отдельно. Такого рода изменения уголовного законодательства в ФРГ обусловили, в свою очередь, изменения, например, в профессиональном праве адвокатов в части, связанной с получением гонорара, в банковском праве в части соблюдения банковской тайны. Это же, разумеется, происходит и в российском праве. В этих случаях явно прослеживается правоустанавливающее опосредованное перспективное действие уголовного закона, который заставляет иное законодательство приспосабливаться к нему. Впрочем, можно предположить обратно направленное воздействие: уголовный закон приспосабливается к регулятивному. Но, насколько показывает проведенный анализ, такая связь не бывает единственной.

Наконец, форма, правовое выражение результатов или собственно последствий правоустановления. В самом общем виде к ним можно отнести правовые нормы и правовые позиции. Понятие правовых позиций в данном случае с благодарностью заимствуется у представителей конституционного права, конкретнее у специалистов в области конституционного правосудия. На наш взгляд, это чрезвычайно информативная правовая конструкция, и она должна рассматриваться как общеправовая, что лишь подчеркивает заслуги конституционалистов. Эти последствия могут быть явными, имеющими воспринимаемое адресатами юридическое значение, и обычно при опосредованном их действии - скрытыми, латентными, когда они оказываются фактором риска, находятся в пределах правового усмотрения, недостаточно контролируемого социальными институтами. Примеров латентного действия много, и именно они в сущности определяют значение рассматриваемой проблемы. Так, например, разграничение ст. 159 "Мошенничество" и ст. 176 "Незаконное получение кредита" во всяком случае происходило на основании анализа расходов обвиняемого. Неоправдываемые с точки зрения правоприменителя логикой хозяйствования расходы свидетельствовали об умысле на хищение. Но тогда правоприменительные решения определяли границы объективного и субъективного права, ставя пределы его осуществлению. Следовало, принимая соответствующие решения, просчитывать, будут ли они признаны рациональными и создадут ли они уголовно-правовой риск. Такого рода латентность даже не по содержанию, но по неопределенности кажется весьма опасной.